Журнал № 4 - 2012(11), рубрика: "Наша малая Родина - Дальний Восток"
Здесь, под небом чужим…
В двадцатые годы прошлого века из России потоком хлынули эмигранты: революции, гражданская война, а также внутренняя политика, которую проводила новая власть, заставили бежать из страны огромное количество россиян разных сословий. Про тех их них, кто эмигрировал в европейские страны, информации много. А вот восточная ветвь российских эмигрантов оставалась менее изученной – только в 1990-х годах архивисты получили возможность познакомиться с документами наших бывших соотечественников, которые проживали вблизи восточных границ России (преимущественно в Маньчжурии).
![под небом [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom/display "под небом [большая картинка]")
В первый раз увидеть исторические документы эмигрантов, которые хранятся в государственном архиве Хабаровского края, мне удалось, когда я искала информацию о своём прадеде, амурском казаке Николае Глотове. История нашей семьи передаётся из поколения в поколение: с детства знаю и про переселение на Дальний Восток, и про раскулачивание на востоке и на Украине, и про расстрелы, и про ссылки. Мои бабушки уже правнукам рассказывают про войну, на праздники из шкатулки достаются похоронки и письма с фронта, а самое ценное, что есть в семье, – медали и ордена. В этой семье хлебнули и радости, и горя…
Но про бабушкиного отца по материнской линии знала немного – по слухам, ушёл в Китай в 1928 году (семья жила в Амурской области, и была возможность пересечь границу), чтобы там разведать обстановку и потом возвратиться за семьёй (женой, дочкой и тремя сыновьями), и пропал. (Чуть-чуть забегая вперёд, скажу, что в Советский Союз он приезжал в 1932 году, но, узнав, что никого из Глотовых не осталось, вернулся в Китай). А вот оставшихся членов семьи судьба не пощадила – его жена умерла после бесконечных допросов в ГПУ, младших детей-мальчиков после этого распределили по сиротским домам. Моя бабушка стала в 8 лет нянькой у начальника местного ГПУ, её дядьёв с семьями после суда отправили на поселение, кого-то из родственников расстреляли. А потом их дом раскатали по брёвнышку и увезли в другую деревню.
![под небом1 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom1/display "под небом1 [большая картинка]")
Уличные сцены, 1930-е годы (Харбин)
***
Не могу сказать, что в документах БРЭМа (Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи) я нашла всю информацию о жизни моего прадеда в Китае (Харбине) после 1928 года. В личном деле под номером № 719 было только несколько страничек, и записи обрываются 1935-м годом. Но всё же я смогла показать моей бабушке (ей в настоящее время 92 года) фото её отца в 39-летнем возрасте и заполнить какие-то пробелы в летописи семьи. К сожалению, в личных делах наших соотечественников нет сведений обо всей их жизни, о ней можно только догадываться.
Мне посчастливилось во время работы в архиве не только посмотреть документы БРЭМа, но и познакомиться с другими разными интересными изданиями – книгами, газетами, которые издавались эмигрантами в Маньчжурии в начале XX века. Информация из этих источников даёт возможность воссоздать картину жизни наших соотечественников за границей…
Эмигранты и КВЖД
История появления россиян на севере Китая связана со строительством и эксплуатацией Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Именно благодаря КВЖД в самом конце XIX века на берегу реки Сунгари зародился русский город с китайским названием – Харбин, в котором жили те, кто строил и обслуживал Китайско-Восточную железную дорогу.
![под небом2 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom2/display "под небом2 [большая картинка]")
Китайская улица Харбина
***
Харбин стал центром северо-восточной российской эмиграции – там была сосредоточена экономическая, политическая и культурная жизнь бывших российских граждан. Их привлекала не только близость города к родной стране, но и то, что город был родным по духу и внешнему облику. Беженцы из России селились вдоль всей линии КВЖД, жили и в других городах Китая, оказались в Корее, Японии, на Филиппинах и в других странах Восточной Азии.
Российская эмиграция в Маньчжурии имела ряд особенностей. Во-первых, по социальному составу эмигранты были преимущественно крестьяне и казаки – 62,3 процента, доля рабочих составляла 6,4 процента, дворян – 3,6 процента, мещан – 9,5 процента. Очевидно, что большую часть эмигрантов составляли люди малоимущие. Во-вторых, на положении эмигрантов в первые годы после крушения Российской империи оказались старожилы Харбина, служащие КВЖД, те, кто поселился в Маньчжурии задолго до 1917 года. В 1924 году советское правительство отказалось от прав и привилегий, касающихся всех концессий, приобретённых царским правительством, в том числе от прав на особое положение в районе КВДЖ. Магистраль была объявлена чисто коммерческим предприятием, управляемым на паритетных началах СССР и Китаем. В соответствии с советско-китайскими договорённостями работать на КВЖД имели право только советские и китайские граждане. Чтобы сохранить за собой место работы, одни служащие, подавшись на агитацию советского правительства, принимали гражданство и получали советские паспорта, часть людей приняли китайское подданство, а оставшиеся на положении эмигрантов должны были ежегодно обновлять вид на жительство. В начале 1930-х годов в Маньчжурии проживали 30 миллионов человек, из них 150 тысяч граждан СССР, 100 тысяч эмигрантов, около 15 тысяч бывших россиян, принявших китайское гражданство.
Часть эмигрантов и многие из тех, кто принял советское гражданство, после продажи КВЖД Советскому Союзу вернулись на родину – сработала пропаганда. А наши бывшие соотечественники, оставшиеся в Китае, оказались в новых жизненных условиях. В частности, они столкнулись с большими трудностями при устройстве на работу – им было сложно конкурировать с местными жителями из-за незнания языка и дешевизны рабочей силы (но, с другой стороны, им было легче, чем тем россиянам, которые вернулись в Россию, – крёстного моей бабушки, сняв с теплушки в Гродеково, прямиком отправили в ссылку как белого эмигранта). Чтобы россиянам было легче адаптироваться в новой ситуации, активная часть эмигрантов образовала Харбинский комитет помощи русским беженцам, который оказывал экономическую, юридическую и культурную поддержку. Помимо этого центра, ставшего первой общественной организацией русских в Китае, помощь россиянам оказывали церковно-приходские советы, монастыри, родительские комитеты. За границей наших соотечественников нужда заставила сплотиться…
![под небом3 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom3/display "под небом3 [большая картинка]")
Железнодорожное собрание (Харбин)
***
Возникновение БРЭМа
В начале 1930-х годов и без того нелёгкая жизнь российских эмигрантов осложнилась из-за того, что Япония оккупировала северо-восточные провинции Китая и образовала марионеточное государство Маньчжоу-Го (Маньчжу-Ди-Го), во главе которого японцы поставили китайского императора Пу И.
Командование Квантунской армии, в руках которого фактически и была сосредоточена власть, одновременно с марионеточным государством создало «Общество согласия и мирного сотрудничества народов Кио-ва-Кай». Они стремились контролировать местное население, искореняли прокоммунистические настроения и вовлекали всё население в ряды нового общества.
К выходцам из России японские власти относились крайне настороженно, потому что подозревали возможность проникновения в их среду представителей советской разведки. Первым шагом для предупреждения этого стало объединение многочисленных российских эмигрантских организаций и комитетов. И 29 декабря 1934 года указом правительства Маньчжоу-Го было создано Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ), которое стало связующим звеном между эмигрантами, правительством и административными организациями.
![под небом10 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom10/display "под небом10 [большая картинка]")
Дом сотрудников КВЖД (Харбин)
***
Основными задачами БРЭМа стали: сотрудничество с властями империи; объединение общественных, профсоюзных, благотворительных и прочих эмигрантских организаций; регистрация, учёт и статистические обследования жизни эмигрантов; классификация русских беженцев по специальностям и профессиям. Возглавляли БРЭМ генералы В.В. Рычков, А.П. Бакшеев, К.В. Родзаевской, Л.В. Власьевский, В.А. Кислицин. В начале 1935 года Бюро состояло из канцелярии и 5 отделов, позже, в связи с продажей КВЖД, был специально создан железнодорожный отдел. К концу декабря 1935 года в БРЭМе было зарегистрировано уже 163 эмигрантских организации в Маньчжурии: политических – 2, общественных – 27, бывших военных – 18 и так далее. В это же время Бюро имело 8 отделений в Маньчжу-Ди-Го (на станциях Пограничная, Ашихэ, Цицикар и другие). Затем объём работы БРЭМа, в связи с ужесточением политики японских властей в отношении наших соотечественников, значительно увеличился, что привело к созданию новых отделений и росту штатов. Так, в 1944 году помимо Главного бюро в Харбине существовало 5 бюро (Дайрен, Мукден, Синьцзин, Цзямусы, Сахалян), 3 районных бюро (Захинганское, Цицикарское и Восточное), 4 отделения и 32 представительства БРЭМа, а штат сотрудников только Главного бюро вырос с 205 человек в 1936 году до 335 в Главном бюро и 545 на местах в 1944 году.
Соответственно возросло и число отделов Главного бюро в Харбине. Очень скоро их было уже 7: они занимались управлением политической и экономической жизнью эмигрантов, руководили молодёжными, женскими и благотворительными организациями. В ведении Бюро были высшая школа и мужская гимназия, высшая народная школа и женская гимназия, одна из самых богатых библиотек.
Жизнь российской колонии в Маньчжу-Ди-Го благодаря БРЭМу была регламентирована до мелочей, а работа Бюро была тщательно организована и хорошо налажена. Так, например, статистические данные отличались большой точностью: вплоть до одного человека были подсчитаны не только бывшие российские граждане в Маньчжурии (в 1944 году – 68 877 человек), но и представители национальных колоний (например, в 1944 году украинцев – 2037, грузин – 173 и так далее). Неудивительно, что японские и маньчжурские власти легко контролировали жизнь российской колонии в Харбине и на железнодорожной линии.
Материальные средства БРЭМа складывались из поступлений от Харбинской военной миссии, издательской деятельности, а также ежемесячных взносов каждого эмигранта в виде 1 % налога с суммы получаемых доходов. Бюро имело собственную типографию, где издавался официоз БРЭМа – газета «Голос эмигрантов», а также ежемесячный журнал «Луч Азии» и еженедельная газета «Боевой друг».
![под небом9 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom9/display "под небом9 [большая картинка]")
Вокзал (Харбин)
***
Без регистрации в Бюро невозможно было устроиться на работу, поехать в другой город, провести концерт, открыть своё дело, получить материальную помощь и прочее. Негласно регистрация в Бюро давала возможность правительственным органам, которыми руководили японские военные, контролировать политические настроения в среде эмигрантов, так как окончательные решения по всем вопросам эмигрантов принимала военная японская миссия. БРЭМ вынужден был сотрудничать с обществом Кио-ва-Кай, в котором был создан специальный русский отдел.
Всё же Бюро, несмотря на жестокую зависимость от японских властей, оказывало материальную и моральную поддержку нашим землякам. За счёт благотворительного фонда Бюро содержалось 14 благотворительных организаций и учреждений, оплачивалось обучение особо нуждающихся. Под руководством Бюро проводились Дни российской православной культуры, отмечались знаменательные для истории и культуры России даты, появились симфоническое общество, русская опера в Восточной Азии и русский балет. Несмотря на 14 лет японского господства в Маньчжурии, россияне сумели, хотя и в реформированном виде, сохранить систему образования, созданную ещё в предшествующие годы. Эта система позволила русским в окружении «чужой культуры» создать и сохранить своё этнокультурное пространство, сберечь родной язык и национальную самобытность.
Архив жизни российской эмиграции
Очень интересна история появления в Хабаровском архиве документов и изданий, которые рассказывают о жизни наших соотечественников в Китае. После окончания Второй мировой войны, осенью 1945 года, в Маньчжурию выехала группа архивистов на поиски исторических материалов, которые, как им было известно, вывезли из России в годы гражданской войны ушедшие за границу белые части, правительственные учреждения, торговые предприятия и частные лица.
![под небом4 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom4/display "под небом4 [большая картинка]")
Сотрудник Хабаровского архива Вера Чернышёва
***
В составе этой группы была Вера Чернышёва, которая впоследствии много лет возглавляла архивную службу Хабаровского края. Из рапорта Веры Чернышёвой: «В период интервенции Дальнего Востока с 1920 по 1922 гг. и особенно в период эвакуации белогвардейцев было вывезено много архивных документов. По официальному разрешению МИД ДВР фирмы «Кунст и Альберс» и «Торговый дом Чурин и Ко» вывезли несколько вагонов архивов в Харбин». Известно, что найти исторические документы, вывезенные из России, группе не удалось, так как они были скуплены различными иностранными организациями и вывезены из Китая ещё в 1920-е годы. По свидетельству бывшего харбинского эмигранта, писателя Всеволода Иванова: «В Харбине с 1920 года работала американская агентура по скупке дневников, документов и других материалов России, за которые библиотека Калифорнийского университета (США) платила щедро американскими долларами. Аналогичное представительство было из Праги».
Зато группа архивистов обнаружила документальные материалы и печатные источники, которые скопились за годы проживания русских в Маньчжурии и представляли определённую ценность для истории России. Но фонды были представлены далеко не в полном объёме. Вера Чернышёва вспоминала: «Мы прибыли в Харбин через месяц после капитуляции правительства Маньчжоу-Го. Двор, где размещалась военная миссия, был покрыт сплошным слоем пепла. А документы БРЭМа хранились здесь».
![под небом5 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom5/display "под небом5 [большая картинка]")
Харбинские газеты
***
Но и то, что осталось, наши архивисты собрали и вывезли в СССР (а это около 3-х тонн документов, книг, газет, журналов). В их числе – харбинские газеты с 1917 по 1945 года, издаваемый в Харбине художественно-иллюстрированный журнал «Рубеж», детский журнал «Ласточка», документы Бюро российских эмигрантов, общего и переселенческого отдела, Казачьего союза, возглавляемого походным атаманом Семёновым, Союза Харбинских домовладельцев и землевладельцев, Общества помощи русским военным инвалидам и другие. После развала Советского Союза документы были переданы с секретного хранения на общее, а печатные издания поступили в научно-справочную библиотеку архива.
![под небом6 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom6/display "под небом6 [большая картинка]")
Харбинские газеты
***
Из рассекреченных материалов в государственном архиве Хабаровского края было сформировано 10 фондов. В них вошли документы: «Союза казаков на Дальнем Востоке, 1934 – 1941 гг.» (35 дел); «Главного бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи 1932 г., 1934 – 1945 гг.» (1 – 371 дело, 2 – 220 дел); «Общества единения народов в Маньчжурской империи Кио-ва-Кай, 1938 – 1943 гг.» (22 дела); «Особого отдела Биньцзянскго штаба Кио-ва-Кай, 1937 – 1947 гг.» (42 дела); «Комитета по переселению русских эмигрантов в Тоогинский район Маньчжурской империи, 1942 – 1945 гг.» (29 дел); «Харбинского общество землевладельцев и домовладельцев, 1927 – 1944 гг.» (29 дел); «Отделения Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжу-Ди-Го, 1935 – 1943 гг.» (40 дел); «Харбинского комитета помощи русским беженцам, 1922 – 1942 гг.» (16 дел); «Пограничного отдела Дальневосточного отдела военных в Маньчжурской империи в 1935 – 1937 гг., 1940 г.» (9 дел); «Управления Харбинского военного начальника и помощника коменданта г. Харбина, 1919 г.» (1 дело); «Правления Харбинской трудовой артели инвалидов, 1931 – 1940 гг.» (1 дело).
![под небом7 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom7/display "под небом7 [большая картинка]")
Харбинский оркестр
***
Печатные издания, которые наши соотечественники издавали за рубежом, сотрудники архива решили не разделять на изданные в Маньчжурии и других странах, а оставить их в виде единой коллекции. Она состоит из 224 газетных сшивок (13 наименований), 232 экземпляров журналов, бюллетеней, сборников, календарей и так далее (62 наименования), 402 экземпляров книг (244 наименования).
Сейчас материалы, снятые со спецохраны, вызывают огромный интерес – кто-то ищет своих родственников (запросы идут из всех уголков земного шара, куда в конце 1940 годов разъехалась многочисленная диаспора эмигрантов), кто-то по личным делам наших земляков пишет научные работы и докторские диссертации. Но никогда не нужно забывать о том, что это была не только история каждой семьи в частности, а трагедия целой страны, которая называлась Российской империей…
![под небом8 [большая картинка]](/photologue/image/pod-nebom8/display "под небом8 [большая картинка]")
Бюро русской эмиграции в Маньчжурии
***
Ирина Буржинская.
Редакция благодарит за помощь сотрудников Государственного архива Хабаровского края за предоставленную информацию и фотоматериалы, также фотоархив сайта http://humus.dreamwidth.org/2225740.html
(Окончание в следующем номере.)
Фотографии
